БУРУНДУЧОК

Блеск любопытства в глазишках черных,
Стойка, пробежка, тугой прыжок.
Мчится к вершине ствола задорно
Веселый и шустрый бурундучок.

Бегает так оч не для потехи —
Трудяга за совесть, а не за страх.
В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,
Он носит и носит к зиме орехи.

А дом под корнями — сплошное чудо:
Это и спальня, и сундучок.
Орехов нередко порой до пуда
Хранит в нем дотошный бурундучок.

Но жадность сжигает людей иных
Раньше, чем им довелось родиться.
И люди порою «друзей меньших»
Не бьют, а «гуманно» лишь грабят их,
Грабеж — это все-таки не убийство!

И если матерому браконьеру
Встретится норка бурундучка,
Разбой совершится наверняка
Самою подлою, злою мерой!

И разве легко рассказать о том,
Каким на закате сидит убитым
Хозяин, что видит вконец разрытым
И впрах разоренным родимый дом.

Охотники старые говорят
(А старым охотникам как не верить!),
Что слезы блестят на мордашке зверя,
И это не столько от злой потери,
Сколько обида туманит взгляд.

Влезет на ветку бурундучок,
Теперь его больше ничто не ранит,
Ни есть и ни пить он уже не станет,
Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.

Тоска — будто льдинка: не жжет, не гложет.
Охотники старые говорят,
Что так на сучке просидеть он может
Порой до пятнадцати дней подряд.

От слабости шею не удержать,
Стук сердца едва ощутим и редок...
Он голову тихо в скрещенье веток
Устроит и веки смежит опять...

Мордашка забавная, полосатая
Лежит на развилке без всяких сил...
А жизнь в двух шагах с чабрецом и мятою,
Да в горе порою никто не мил...

А ветер предгрозья тугой, колючий
Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,
И закачается бурундучок,
Повиснув навек меж землей и тучей...

Случалось, сова или хорь встревожит,
Он храбро умел себя защитить,
А подлость вот черную пережить
Не каждое сердце, как видно, может...

1975